– Не хлебом единым… – начала было Илит торжественно, ноумолкла под насмешливым взглядом Аззи. Подумав секунду, она тихо спросила: –Так значит, твоя цель – уничтожить Добро и Зло, Аззи? Построить свой мир, мирпо ту сторону Добра и Зла?

– Конечно же, нет! Зло – это моя работа, Илит, мояпрофессия, и я считаю себя профессионалом высокого уровня. Я верю в силу Зла. Яредко делюсь своими мыслями с окружающими, но тебе, Илит, я могу раскрыть своюдушу. Я действительно кое-что задумал. Я хочу совершить нечто выдающееся. Вконце концов, я же демон. Я хочу учинить Великое Злодейство, чтобы сновавернуть человечество на старый путь Добра и Зла. Как говорится, время собиратькамни и время разбрасывать камни.

– Пока мне ясно только одно: от скромности ты неумрешь, – сказала Илит.

– Ах, как бы мне хотелось, чтобы Ананке смотрела навещи моими глазами, – продолжал Аззи, не обратив внимания на репликуИлит. – Но эта глупая старуха так упряма! Она и слышать не хочет ни окаких других теориях, кроме своей диалектики!

Аззи жаловался на воплощение Судьбы, которой подчинялись ибоги, и смертные. Этот закон, оставшийся в силе с древнейших времен, в разныевремена вызывал много споров и недоразумений. Возможно, Ананке была бы лучшейправительницей, если бы не непредсказуемость ее поступков – чисто женскаячерта.

– Что ж, Аззи, – сказала Илит, – желаю тебеуспеха. Мне пора возвращаться к своим делам.

– Как тебе только не надоедает возиться с этоймелюзгой? – спросил ее Аззи.

– Тебе этого не понять. Путь на небеса предполагаетдолгое нравственное самосовершенствование, и мы умеем многое такое, что не поплечу Темным Силам. Тот секрет, о котором ты спрашиваешь, очень прост: мызаставляем себя полюбить то, что нам волей-неволей приходится делать. Однакоэто еще только полдела на пути превращения в ангела.

– Любопытно, какова же вторая половина?

– Нужно распрощаться со всеми своими старыми дружками.Особенно с теми, кто знается с нечистой силой. Или сам является воплощениемэтой силы. Прощай, Аззи. Желаю тебе всего самого наилучшего.

Переодетый торговцем, Аззи отправился в ближайший городок.На улицах, обычно тихих и сонных, сейчас было полно народу. Нарядно одетыегорожане спешили в центр, на рыночную площадь. Аззи решил разузнать, что запраздник отмечают сегодня в городе, и, смешавшись с людскими толпами, оказалсяв самой гуще событий.

На рыночной площади шла подготовка к театральномупредставлению. На грубо сколоченных деревянных подмостках было устроено подобиесцены; пара дровяных козел и несколько скамеек заменяли декорации. Аззи решилпосмотреть представление: до недавнего времени только избранная публика моглапозволить себе наслаждаться театральным искусством. Пьесы для народа сталииграть сравнительно недавно.

Поскольку театральная публика в те времена была крайненеприхотлива, театр сильно напоминал дешевый балаган. Для новичка это быловесьма любопытное зрелище. Все было упрощено до крайности. Декорацииотсутствовали, не говоря уже о костюмах. Перед началом пьесы актеры выходили наподмостки и объявляли зрителям, кого они будут изображать по ходу действия.Например, актриса, которая должна была играть королеву, взобравшись наподмостки, заявляла: «Я королева». Если же действие пьесы происходило, скажем,на берегу лесного озера, то зрителей просили представить себе и озеро, и лес,отражающийся в темном зеркале вод. Такая практика, несомненно, давала просторзрительскому воображению, а также позволяла уменьшить расходы на постановкуспектакля.

Аззи, успевший побывать на своем веку во всех театрах отантичных до современных, присутствовавший почти на всех премьерах лучшихспектаклей, в том числе и на премьерах трагедий Софокла, и считавший себязнатоком театрального искусства, глядел на эту примитивную сцену слюбопытством. Название пьесы и имя автора почти ничего ему не говорили. К томуже это была пьеса нового, только начинающего зарождаться жанра –реалистического, а Аззи давно взял за правило никогда не проходить мимочего-нибудь нового. И он стал внимательно смотреть и слушать.

Двое актеров, изображавших супружескую пару, вели диалог.

– Ну как, Ной, что слышно новенького? – визгливымголосом недовольной домохозяйки спрашивала актриса, игравшая жену Ноя.

– Женщина, мне только что было дано БожественноеОткровение.

– Ну, это не ново, – презрительно отозвалась женаНоева. – Все, на что ты способен, Ной, – это с утра до ночи шататьсяпо пустыне в ожидании очередного Божественного Откровения. Так, дети?

– Так, мама, – поддакнул Иафет.

– Точно! – сказал Хам.

– Абсолютно верно, – сказал Сим.

– Господь Бог говорил со мной, – продолжал Ной, необращая внимания на реплики домочадцев. – Он велел мне взять ковчег,который я только что построил, и повести всех на борт этого ковчега, ибо Оннамерен ниспослать на землю ужасающий ливень, так что будет настоящий потоп.

– Откуда ты об этом узнал? – недоверчиво спросилаего жена.

– Я слышал глас Божий так же ясно, как слышу тебясейчас.

– Опять эти таинственные голоса! Они слышатся тебеповсюду! – раздраженно начала жена Ноева. – Уж не думаешь ли ты, чтоя с детьми полезу в этот дурацкий ковчег? Сам ты можешь делать, что тебевздумается, но нас с детьми в эту историю не впутывай!

– Твоя правда, там будет несколько тесновато. Особеннопосле того, как мы возьмем в ковчег всяких тварей. Но не стоит тревожиться.Господь в своей доброте позаботится о нас.

– Тварей? – госпожа Ной была несколькоозадачена. – Каких еще тварей?

– Ну, животных… Зверей там… разных. Так велит Господь.Нужно спасти от Потопа не только людей, но и животных. Для под-дер-жанияэ-ко-ло-ги-че-ско-го равновесия.

– Каких еще животных? Домашних?

– Нет, Господь велит нам взять с собой не только ручныхживотных.

– А кого же?

– Ну… всех.

– Всех? И сколько же зверей ты собираешься взять?

– Каждой твари по паре. Самца и самку.

– По паре? Ты хочешь сказать, что возьмешь в ковчег попаре всех зверей, какие только существуют на свете?

– Да. Так мне было сказано.

– И крыс?

– Да, и крыс тоже. Одну пару.

– И носорогов тоже?